это лиш несколько страниц из многих которые я могу сюда выложить.Могу сказать что я о таких детях знаю не по наслышке, мне доводилось с ними общаться.

Одарённые дети
Интервью Кэти Мак-Клоски, доктора философии
За последний год я провела в Общественном центре умственного здоровья формальное психологическое тестирование троих детей, которые бесспорно являлись Детьми Индиго. Все трое пришли к нам по направлению детского психолога, который был озабочен рассказами родителей и учителей о неадекватном  поведении и невнимательности этих детей. В кабинете психолога ни один из указанных симптомов дети не проявили, однако взрослые, окружавшие их, упорно настаивали на том, что они «неуправляемы» либо дома, либо в школе, либо везде.
Психолог,  которую я буду называть Аманда, пользуется прекрасным стилем общения со своими юными клиентами с позиции любви и уважения;  она не поверила в объективность  высказанных претензий, поскольку эти претензии не соответствовали  её собственному впечатлению после общения с детьми, и настояла на проведении тестирования.
Первым ребёнком, о котором здесь пойдёт речь, была четырнадцатилетняя белая девочка. Она без разрешения  села за руль автомобиля, принадлежавшего её родителям, чтобы  поглазеть на полки местного круглосуточного магазина. Её оставили в школе за плохую успеваемость,  и она была там изгоем, потому что быстро развивалась физически, а общаться с ней было невыносимо из-за её саркастических комментариев по любому поводу. Она также никогда не позволяла родителям одержать над ней верх в споре. Её родители говорили, что они на гране отчаяния!
В ходе тестирования IQ этой девочки составил 129 с точки зрения вербальных способностей и 112 с точки зрения способностей визуально-пространственного восприятия. Поясним, что IQ ниже 69 означает слабоумие, 70-79 – состояние, граничащее со слабоумием, 80-89 – способности ниже средних, 90-109 – средние способности, 110-119 – уровень выше среднего, 120-129 – высокий уровень и выше 130 – высочайший уровень интеллекта. Она прошла тестирование по школьной программе на высоком уровне, а самые низкие её показатели являлись «средними» для её возраста и класса!
Другими словами у неё не было слабых зон. На самом деле её показатели были выше ,чем у других детей её возраста, в том, что касается её познавательных способностей или базовых школьных знаний. И почему - то её оставили на второй год! В чём же дело?
Эту  девочку безуспешно держали на риталине и сайлерте, которые являются двумя главными лекарствами для детей с синдромом  ADHD. Её родители говорили, что она «всегда вела себя так» и, что бы они не пробовали, ничто не помогало. При общении с ней было ясно, что она взаимодействует на очень мудром, взрослом уровне – это выдавали её лицо и глаза. Она, казалось, была, выражаясь её собственным языком, «мудрой древней душой». Вся проблема состояла в том, что никто, кроме неё, этого не признавал!
Аманда её  новый врач, и я  (с помощью тестирования и в ходе клинического обследования) разглядели это вполне отчётливо. Эта девочка благодаря своевременному вмешательству свих  родителей стала посещать специализированную школу с индивидуальным обучением. Это далось не легко! Её родители были вынуждены искать материальную помощь, чтобы определить её в эту очень дорогую, но высокоэффективную школу. Так или иначе, но она попала туда и там прекрасно училась. К счастью для неё, её родители в своё время проявили открытость и серьёзное отношение к её проблеме. Теперь они общаются со своей дочерью как с особенным, одарённым ребёнком, каковым она и является.
Второй ребёнок, о котором пойдёт речь, - это девятилетний американец африканского происхождения. Его взяли на воспитание три года назад двое афроамериканцев,  переехавших сюда из другого города. Оба родителя рассказывали, что их сын был гиперактивным , так как  ни минуты не мог усидеть на одном месте, на его безобразное поведение жаловались учителя в школе( он подсказывал на уроках, мешал другим ученикам, вставал с места без разрешения и т.д.). Его родители боялись, что у него развивается какое-то физическое нарушение, поскольку он родился в семье наркоманов. Их также волновало, будут ли оказывать на него влияние последствия нестабильной обстановки в доме и в детском саду, которая сохранялась когда он был ещё совсем маленьким, так как его всё время переводили из одного садика в другой. Учителя рекомендовали дать ему успокоительные лекарства, но, прежде чем применить такое сильнодействующие средство, его приёмные родители хотели удостовериться в том, что это действительно необходимо.
Мальчик выдержал тест на уровне выше среднего как относительно его вербальных способностей, так и поведенческих характеристик, но ниже уровня одарённости, поэтому назначили пройти  два вспомогательных теста, которые вывели его показатели на очень высокий уровень: это – знание социальных правил и норм, а также способности к абстрактному мышлению. Тест на знание  базовой программы  школы наглядно показал, что справляется на высоком уровне по всем предметам и предположительно является «сверхуспевающим». Мне кажется, что тест на знание программы школы был наиболее точным при измерении его реальных способностей, чем тест на IQ. Иногда такое наблюдается, если по-настоящему одарённые дети в раннем детстве оказывается в  нестабильной или пагубно влияющей на них обстановке, - именно такое случилось с этим мальчиком. Весьма и весьма вероятно, что эти два вспомогательных теста были более показательны в том, что касается его настоящего потенциала и способностей.
В любом случае ещё раз подчеркнём, что он считался ребёнком с синдромом ADHD, тогда как на самом деле его способности были выше средних. А также подчеркнём, что настоящая проблема заключалась в том, что никто в школе не признавал этого! Также как и в случае с первым ребёнком, было очевидно, что он контактировал с людьми на очень высоком интеллектуальном уровне, на уровне взрослого, и лицо и его глаза это отражали. Он также казался «мудрой древней душой».
Однако что мы могли предпринять с его повышенной активностью? Его родители уже наладили дома достаточно чёткую систему взаимоотношений, в создании которой принимал участие сам ребёнок. Основным её принципом было детальное проговаривание правил поведения  и ожидаемых результатов каждого поступка. Что касается его физической энергии, то они предоставили ему много возможностей разрядиться и «выпустить пар», Помогая ему проигрывать определённые  ситуации ( например, выражать свои эмоции с помощью физических действий, громко выкрикивать какие-то фразы, раскачиваться и стоять на одной ноге во время запоминания каких либо вещей, вести ролевые игры и т.д.). Они  согласились дать эти уроки его учителям.  Мы потратили уйму времени, пытаясь найти способ, как донести до сведения  учителей эту полезную информацию, чтобы те , чувствовали, что их учат, «как надо учить», не заняли оборонительную позицию. 
   Третьим ребёнком был восьмилетний афроамериканский мальчик, который выглядел гораздо моложе своих лет. Он жил со своей матерью, отчимом и полуторагодовалым братом. Этого мальчика привела к Аманде его мать, потому что его уже привозили домой на полицейской машине, когда он пытался сбежать из школы. Он часто говорил своей маме, что хочет умереть и скоро покончит с собой.  А когда  его спрашивали, что он хочет делать, он только мотал головой и смотрел в пол.
Этот восьмилетний мальчик как и его младший брат просто потрясли меня. Меня не покидало впечатление, что две предыдущие истории с одарёнными Индиго были призваны только подготовить меня  к встречи с этими детьми, которые сидели в моём кабинете. Восьмилетний мальчик смотрел мне в глаза и говорил, что его жизнь для него не имеет смысла, если мама не будет его любить. У его младшего брата было такое же недетское лицо и глаза, и хотя он ещё не умел толком говорить, он поднял голову и заглянул мне глубоко в душу. Всеми своими манерами этот ребёнок будто просил меня не выдавать его секретов.
Как бы то ни было,  по словам их матери, старший сын постоянно заботился о младшем, причём просить его об этом было совершенно излишнем, - казалось, он всегда знает, что необходимо сделать в данную минуту. И всё же она утверждала, что во всех прочих ситуациях, выходившей за рамки заботы о брате, он был сущим «исчадием ада». Она сообщила, что ещё с раннего возраста он был гиперактивным: всегда дерзил, всегда и всё норовил сделать по своему, манипулировал людьми, играя на их чувствах. Два года назад она отвела его к психотерапевту, но, когда его поведение несколько улучшилось, прекратила  эти визиты. Теперь же, когда ничто не могло заставить его вести себя по человечески, она определённо решила посадить его на риталин.
Женщина также сказала, что её старший сын думает, будто никто его не любит. Но она любит его и очень сильно. По её словам забота о младшем сыне отнимает у неё всё время, и муж совсем не помогает ей в этом. Более того, за последние четыре года они неоднократно меняли место жительства и школы – каждый раз, когда её муж переходил на новую работу. Ей хотелось бы больше присматривать за домом  и детьми, но из-за недостатка средств ей пришлось пойти работать. Она желала, чтобы муж принимал больше участия в воспитании детей, тем более что старший потерял своего родного отца.
Ни Аманда, ни я небыли готовы к результатам тестирования. Этот восьмилетний мальчик выдержал тест на высочайшем уровне ( выше130) по всем параметрам. Единственным тестом, в котором он показал средний результат, была письменная  работа по программе средней школы. Его обучение в школе прерывалось из-за частых переездов, его преподаватели и мать отмечали, что он не обращает никакого внимания на дом и школу, и поэтому  его никак нельзя назвать примерным учеником и образцовым сыном. Тем не менее такие познавательные способности и показатели знаний по школьной программе, как у него, встречаются у детей его возраста раз на 10000!
Когда я встретила этого ребёнка в первый раз, я почувствовала на себе то, с чем приходилось иметь дело его родителям  и учителям. Он хватал и изучал каждую мелочь в моём офисе, не делая исключение даже для выдвижных ящиков. Мои неоднократные просьбы сесть на место были полностью проигнорированы. Тогда я собралась… и обратилась к нему тихо, спокойно, по-взрослому. Я сказала ему, что когда кто –то приходит ко мне в гости и начинает хватать вещи без разрешения, это задевает мои чувства. Я заявила, что чувствую себя так как будто он не любит и не уважает меня. Я спросила его, случалось ли с ним когда-нибудь, что кто-то рылся без спросу в его вещах, и он рассказал, что он дважды оказывался в такой ситуации, один раз дома, другой – в школе. Я приняла его извинение, и мы пожали  друг другу руки как равные.
На протяжении всего времени общения с ним, которое длилось более четырёх недель, когда проходило тестирование, он больше некогда не демонстрировал поведения, которое можно было бы счесть навязчивым  или неуместным. Он был внимателен, вежлив и чрезвычайно много трудился в ходе тестирования. Аманда столкнулась с аналогичной ситуацией и разрешила проблему точно таким же способом и с тем же результатом. Ключевым словом для этого мальчика было уважение! И ещё раз подчеркну, никто не признавал в нём того, кем или чем он был на самом деле.
Обобщая всё сказанное, можно выделить два способа идентификации Детей Индиго: 
1 Если ребёнок Индиго признан «трудным», необходимо внимательное тестирование.
            А  Хотя не все Дети Индиго пройдут тест на одаренность по всем параметрам, большинство из них, если не все, хотя бы по одному параметру покажут очень высокий уровень.
            Б Знание  школьной программы чаще всего будет по крайней  мере на среднем уровне.
2Если ребёнку поставили диагноз  ADHD, имеется вероятность, что он Индиго.
            А Понаблюдайте за ним попристальней в диапазоне его разрушительного поведения, которое и наталкивает его остальных на мысль о синдромеADHD.
            Б Дети Индиго считаются гиперактивными нарушителями порядка, которые никогда не слушаются, поскольку старые способы воспитания( такие как прямые просьбы) в этом случае не действуют.
Работа с Детьми Индиго сродни работе по самосовершенствованию. Уроки, которые они нам преподносят, совершенно очевидны. Я чувствую глубокое уважение к этим новым, преисполненным внутренней силы детям!